Я давно хотел провести неделю-другую на этом затоне реки Вятка, поснимать природу и живность. К сожалению, никак не получалось с транспортом, временем, финансами и т.п. С раннего детства меня таскали родители по местным лесам то за грибами, то за ягодами, то за травами, приезжали и просто отдыхать на день или больше - уже с палаткой. Добирались, как правило, водным транспортом, потом появился мотоцикл. В доперестроечное время судоходство было развито лучше, чем сейчас: фарватер чистился и углублялся, бакены каждый год устанавливались и обслуживались. Лес активно сплавлялся плотами. Пароходики, катера, моторные лодки были неотъемлемыми атрибутами реки. Я даже застал ещё время последних колёсных пароходов на Вятке. До места можно было добраться на пароходике или на "Заре"(судно на воздушной подушке) вверх по реке, расстояние около 30 км от города. С тех пор речной транспорт почти полностью сошёл на нет, и теперь кроме моторки до деревни Каракульская можно добраться на любом наземном транспорте.
Поездку с отцом начали с утра пораньше, пока ещё не было нынешнего зноя. Расстояние до места около 60 км, дорога плохая. Некогда уложенный на просёлочной дороге асфальт не ремонтировался если и не десятилетиями, то годами точно. Трещины и выбоины не дают разогнаться и до 40 км/ч, а, как только разгонишься, тотчас же попадаешь в какую-то яму и хорошо, если без последствий. Кое-где асфальта уже нет, вместо него появляются щебёнка, земля и песок, по которым уже можно ехать. Справа и слева от дороги проложены времянки, но местами превращены гусеницами тракторов в "гладильные доски" и ездить по ним тоже плохо. Данный "асфальт" сменяется песчаной дорогой. По ней хорошо ездить после дождя, но в сухую жаркую погоду, как сейчас, колёса любого транспорта неизбежно вязнут и, местами, буксуют, а мотор перегревается. По крайней мере, здесь нет такой тряски.
Доезжаем и проезжаем деревню, сворачиваем на одну из дорог, проложенных вдоль затона, проезжаем мимо бывшего "Домика рыбака", ныне ставшего частным, проезжаем ещё сотню метров и останавливаемся проверить дорогу дальше. Перед нами небольшая ложбинка, в былые годы всегда наполненная водой, но в нынешнюю сушь она, к нашему удивлению, пересохла, и можно ехать дальше. Дорога за ложбиной(отец её называет лещёвым логом) уже совсем неезженная, продвигаемся очень медленно, иногда останавливаясь, проверяя дорогу впереди пешком. Наконец, наша четвёрка выезжает на полянку, за которой заросли леса, сквозь которые уже много лет никто не проезжал. Я помню, что мы здесь проезжали много лет назад на мотоцикле, но сейчас на машине точно не проехать.
Останавливаемся, обсуждаем, что делать дальше. Я предлагаю добраться до поворота затона на резиновых лодках - это около километра по воде. Отец не хочет оставлять машину без присмотра. Я возражаю, что в такой глуши на машину никто не позарится. В конце концов убедил. Разгружаемся, накачиваем лодки. К нашей досаде выясняется, что насос для лодок один, а оконечник шланга насоса должен быть разным для каждой лодки. Как потом уже выяснилось, этот оконечник мы просто выронили здесь же на лужайке. Делать нечего, с грехом пополам лодки накачиваем, погружаем поклажу и отплываем.
До поворота затона около километра. Кто плавал когда-нибудь на надувной лодке, знает, что это очень немало. Место, к которому плывём, когда-то называлось скотским пляжем, туда пригоняли стадо коров из деревни. Сейчас, кажется, коров туда не пригоняют, то ли деревня так уменьшилась, то ли коров всех зарезали по финансовым причинам, а название таким и осталось.
Высаживаемся, я бегло осматриваю берег и лужайку повыше. Нет никого и никаких свежих следов чьего-бы то ни было пребывания. Ставим палатку, достаём видавшую виды походную печку "Дымок". Эта печка выпускается на заводе и может служить и котелком для приготовления пищи, и коптилкой для рыбы, и чайником. Потребляет очень мало дров, буквально несколько сухих веток необходимо для кипячения воды. Удобно также, что не надо возиться с костром, к тому же мы не оставляем после себя костровища. Располагаемся в тени огромного дуба. Кипятим и пьём чай с тем, что привезли с собой.
Я планирую сплавать в конец затона - до Чёртовой ямы - порыбачить и поискать место для засидки, вечером сделать уху, а ночью уплыть к установленной засидке и караулить кабанов или лосей до позднего утра.
Зной, послеобеденная жара. У нас по бутылке воды, это просто необходимость при плавании в такую погоду. Снаряжаем удочки: отец предпочитает ныряющие зимние блесна, я - спиннинговые. Подкачиваем лодки и отплываем. Поскольку насос(качок) один, нам желательно держаться поблизости.
Оплываю знакомые места за поворотом, сколько щук я здесь выловил! Заброс, и первый трофей - небольшая щучка. Я забыл заранее вырезать себе экстрактор, поэтому блесну достаю из пасти руками, конечно же и режусь об острые зубы. Начало положено. Моя основная цель - это установка засидки, но меня охватывает азарт бывалого спиннингиста. Сдерживаю себя, но в очередной раз замечаю темнеющие песчаные омутки под поросшим осокой берегом, пускаю блесну. Удар, подсечка, щука делает свечку, выпрыгивая из воды. У меня нет подсачка, но он мне и не нужен, т.к. нет большой необходимости в рыбе. Щука уходит под лодку, даю ей выплыть в сторону и разом достаю трофей из воды в лодку.
Плывём потихоньку дальше. Затон понемногу сужается. Я осматриваю берега, замечаю повсюду множество звериных троп и следы кабанов, приходивших на водопой. Местами попадаются взлетающие птицы, похожие на голубей, в высоте кружит коршун, высматривая в воде свою добычу. До конца затона от поворота где-то 2 км, мы проплыли больше половины. Здесь затон особо узок, весла постоянно натыкаются на лежащие под водой коряги, цепляют дно. Стайки рыб проносятся мимо наших лодок. Я уже поймал 3 щуки и хорошего окуня и, хотя азарт ещё остаётся, я разумом понимаю, что ловить хватит - на уху уже более чем достаточно. Оводов на воде мало, однако изредка мешают. Я шлёпаю рукой себя по шее. Это оказывается оса, она извивается и пару раз меня жалит в шею прежде чем упасть дно лодки.
В этом месте мы наталкиваемся на бобровую запруду, раньше её здесь не было. Дальше просто нельзя плыть, приходится вылазить и протаскивать лодки сбоку по берегу. Я замечаю, что вода переливается через плотину, это не удивительно, т.к. бьющие холодные источники в конце затона поддерживают уровень воды, даже в самые засушливые годы не давая затону полностью пересохнуть. Купаться в затоне всегда холодно: хотя верхние слои неплохо прогреваются, в глубине вода всегда ледяная.
Берега далее немного расходятся, пропуская нас к цели, хотя здесь тоже мелко. И, наконец, после очередного сужения, мы попадаем на Чёртову яму. Это конец затона, здесь водное пространство размером метров 150 на 50. Почему это место называется Чёртовым, я точно не знаю. Возможно, из-за глубины. Однажды в детстве я спустил блесну на леске до дна в самом глубоком месте, оказалось около 13 метров. Здесь вдоль берега под водой находятся многолетние коряги. Я подозреваю, что в них немало блёсен, в том числе и моих. Именно это место для меня всегда оказывалось весьма уловистым. Я помню, как однажды поймал 8 щук в течение дня.
В затон здесь впадают несколько родников. На крутом берегу раскинулись луга и леса. Вдали виднеется гора Венец. Красивейшее место, но до сих пор мною малоизученное.
Я взбираюсь на берег, осматриваю иссушённую зноем луговину и знакомые с детства места. Вдали над покрытым лесом Венцом замечаю парящую птицу. Рассматриваю её в свой телевик. Орлан белохвост! Эта пугливая и осторожная птица кажется мне символом нетронутости этих мест. До сих пор мне не удалось качественно заснять эту птицу. Я перешёл луговину в направлении сосен на краю леса. Зной здесь становится невыносимым. Я делаю пару снимков и возвращаюсь к берегу.
Питьевая вода у нас закончилась. Я думал набрать воду в родниках, но многие родники здесь подводные, а у тех, что текут по берегу, оказался неприятный привкус тины.
Надо возвращаться в лагерь, до него ещё предстоит долго плыть по жаре, а у нас закончилась вода. Кроме того, я ещё не выбрал место для палатки-засидки. В конце концов, порассуждав, я так её и не стал устанавливать на участке от конца затона до поворота. Во-первых, у нас один насос, а обе лодки понемногу сдуваются. Во-вторых, я так и не смог выбрать нужное место: везде высокая трава, а место здесь довольно диковатое и мало мной изученное. В-третьих, просто плыть до сюда ночью далеко.
Плывём обратно. Я сильно устал, температура воздуха и жажда дают о себе знать, кроме всего прочего мешает садок с рыбой, тормозящий лодку. Теперь всё, что я хочу - добраться до нашего лагеря.
Уже у самого лагеря отец меня окликает, говорит, что можно сделать неплохой кадр. Я возвращаюсь и, действительно, вижу отличный сюжет: у самого берега молодой уж заглатывает сопу или густёрку явно не по своим размерам.
Хлебнув оставшегося после обеда чаю, я отплываю - план с засидкой никто не отменял! Переплываю на другой берег, поднимаюсь и оглядываю место: хотя здесь есть звериные тропы, но сам подлесок и положение солнца мне не нравятся. Проплываю дальше. Здесь на внешней стороне поворота затона водная поверхность углубляется ещё дальше в берег, и там на мелководье я вижу множество кабаньих следов и грязь, следы кажутся свежими. Нахожу небольшой покрытый осокой уступ и ставлю там свою палатку. Внутри палатки оказываются кочки от осоки, однако другого места я не вижу, придётся как-то приспособиться к этим условиям.
Возвращаюсь. Отец уже почистил рыбу: мы решили сварить уху из двух щучек, окуня и пойманной отцом краснопёрки, остальных щук посадить на кукан и надеяться, что они не испортятся до следующего дня.
Варю уху. То ли с непривычки надышался этим знойным пропитанным запахами луговых трав воздухом, то ли жара и недостаток воды или многочасовая гребля под палящим солнцем оказали на меня своё влияние, но чувствую я себя неважно, разболелась голова. Стараюсь всё время пить воду. Солнце уже опускается за горизонт. Полный штиль и отсутствие хоть малейшего ветерка. Дневная температура не спадает.
Уха готова, хлебаем душистый бульон с плавающими кружками жира и едим свежую рыбу. Пью подряд 3 кружки свежего чая, наливаю 4-ую. Жара по-прежнему за 30, ветра нет. Отец говорит, что я, вероятно, был на грани теплового удара, убеждает меня прилечь.
Я несколько раз слышал громкие всплески в воде, а отец увидел бобра совсем недалеко от нас. Я вскакиваю, достаю свой фотоаппарат и снова убираю: уже слишком темно для съёмки, ISO не хочет опускаться ниже 3200. Спускаюсь на берег, хочу просто пройти вдоль берега, может мне станет легче.
В это время (часов 10) появляются комары и они особенно злые, приходится всё время от них отмахиваться. Я осматриваю берег, вижу много разбитых раковин мидий, уж не дело ли это бобров? Множество дорожек к воде во следами бобровых лап. Я иду влево от лагеря, стараясь не шуметь. До меня начинает доноситься какой-то звук, кажется, что кто-то хрумкает. Прямо на листьях кувшинок я рассматриваю тёмное пятно, вначале принятое мной за комель топляка. От этого пятна и исходит "хрум-хрум". Между нами всего 10 метров, я жалею, что не взял фотоаппарат, думаю, что со вспышкой мог бы сделать неплохой кадр. "Хрум-хрум" прекратилось, бобр чуть помедлил и рванул что есть мочи в воду!
Я хочу сделать костёр, высыпаем оставшиеся угли из "Дымка" на старое костровище, делаем костерок. Посидев немного, решаем ложиться спать. Отец заливает костёр водой, что обычно никогда не делали, но, в условиях нынешней засухи, лучше не рисковать - трава вокруг может запылать от малейшего ветерка.
Ночь не приносит облегчения - всё та же жара. Ставлю будильник на 4 часа, я вообще-то совсем не планировал спать - вечером, ночью и утром столько интересного для съёмки - но моё состояние обязывает. Долго не могу уснуть и наблюдаю сквозь ткань палатки, как движется по небу полная луна. Короткое забытьё, и уже звенит будильник, вылезаю из палатки, вот она долгожданная прохлада!
Отец тоже просыпается. Пьём чай. Подкачиваем лодки. Я плыву к своей засидке, а он - рыбачить. Залезаю в палатку, устанавливаю аппаратуру, теперь нужно ждать.
Спустя какое-то время я начинаю слышать какие-то звуки. Всё отчетливее мне слышится что-то похожее на утробное похрюкивание. Кабаны рядом! С расположением палатки я просто угадал, звери должны спуститься к воде как я и предположил - по тропе на берегу справа от меня. Тут у меня "мычит" рация, и отец спрашивает, что за звуки у меня тут на лугу слышны. Мне ничего не остаётся, как раздражённо попросить его не связываться со мной по пустякам. Какая досада! Хрюканье прекращается, всё утро насмарку. Отец понимает свою ошибку, но уже поздно.
Я сижу ещё час или два. Безрезультатно. Чтоб скоротать время, я прицепляю конвертер к своему телевику и пытаюсь проверить подозрение о том, что у меня фронт-фокус. Так и есть! А я уже было вообще хотел отказаться от съёмки с конвертером. Ставлю поправку +20 - вот это другое дело.
Уже 8 часов утра. Вылезаю и складываю палатку. Снимаю цаплю в полёте.
Решаю пройти по обнаруженной накануне луговой дороге. Видимо, косцы проложили эту дорогу по лугам из другой, выше по течению, деревни. По лугу ходить тяжко, уже начинает становиться жарко, я разворачиваюсь, чтоб идти обратно. Охотничья засидка! Прямо недалеко от того места, где была моя. Только эта направлена в мою сторону.
Я подхожу и поднимаюсь по ступеням. Сомнений нет - это охотничья засидка. Направлена она именно на водопой и на то место, где я провёл это утро. Сбоку, на другом дереве, ещё одно место для охотника, но направлено оно уже на луг, видны поручень и место для ружья. Водопой сквозь листву сейчас почти не видно, и гвозди уже потемнели, значит охоту устраивали весной или в другое время года. Хорошо, что здесь никого нет, а могли бы и в меня пальнуть случайно.
Кажется, нам скоро нужно уезжать. Я возвращаюсь в лагерь, купаюсь, чтоб немного охладиться. Напоследок хочу прогуляться по лугу с телевиком. На повороте затона чуть дальше раскинулся большой луг, на котором раньше косили сено и можно было увидеть стога. Я приспособил к телевику BetterBeamer и пошёл на луг. Есть свежие следы машины - значит, кто-то приезжал отдыхать, может, те самые охотники... Следы ведут через весь луг и дальше вдоль затона до конца - туда проще добраться на транспорте. Трава высокая, без дороги идти очень тяжело. Мне встречается гадюка, она отползает с дороги в сторону ближайшей берёзы. Я подхожу тихонько, стараясь не пугать, фотографирую. Гадюка не издаёт никакого предупредительного свиста, значит, не испугал.
Я иду дальше, дохожу до конца луга, прохожу сквозь заросли крапивы и углубляюсь в лес. Лес старый, здесь всегда было влажно, сейчас даже листва под ногами похрустывает, здесь всё может вспыхнуть от малейшей искры, опасно. На дороге встречается распиленное дерево - громадная осина, её подточили бобры, и она упала прямо поперёк дороги. Видны опилки и аккуратные срезы бензопилы, вот та машина, следы которой я видел, видимо, и причастна к этому. Несколько раз спускаюсь с дороги к берегу. Однажды в детстве мы встретили здесь лося. При виде нас он рванул через затон и, ломясь сквозь кустарники, в момент исчез на другой стороне. Сейчас мне никто не встречается, но вижу множество следов. Очень много бобриных нор и обгрызенных деревьев. Нужно возвращаться.
Снова подкачиваем лодки, погружаемся и отплываем к месту, где стоит наша машина. Отец поймал за утро ещё немного рыбы. В последствии половину рыбы пришлось выбросить - слишком жаркая погода и ужасная дорога.
Доплываем до места, снова выгружаемся, отец моет лодки. Нужно искупаться. Я осторожно захожу в воду и наступаю на острый край ракушки, сразу появляется кровь. Ну надо же! Купаюсь и поднимаюсь на берег, прошу отца найти пластырь. Кровь стекает по ноге, загустевая на сухой траве небольшой лужицей. Промываю рану, через некоторое время кровь вроде останавливается, налепляю пластырь. Подхожу к месту, где только что стоял, тыкаю травинкой - кровь ещё не запеклась на солнце. Хочется понять свою зависимость и слабость от таких вот ран и от вида своей крови. Испытываю дурноту - это уже что-то не на уровне сознания, а глубже - на уровне природных инстинктов. Пью из бутылки обеденный чай - настой воды из смородиновых листьев. Ерунда, просто царапина. В детстве я в этих же местах бежал по берегу в воду и разбил пяткой такую же ракушку мидии. Тогда рана была глубже, спустя несколько дней я лежал на животе, а отец ковырялся в пятке пинцетом, доставая оттуда осколки, было щекотно, больно, и я испытывал ту же дурноту.
Наконец, всё уложено и свёрнуто, садимся в машину. Испытываю смешанные чувства. Слишком недолго я здесь был, так мало сделано снимков, ещё эта ужасная досаждающая всё время небывалая жара... Эта досадная оплошность в засидке, когда отец связался со мной по рации, и я не смог сделать снимки кабанов на водопое. Многочисленные царапины, порезы , укусы комаров, оводов, осы, да ещё эта ракушка под конец. Тем не менее я рад встрече с этим местом, мама говорит, что это место никогда не оставляет без своих даров. Надо довольствоваться тем, что получил, делать планы на будущее и надеяться на лучшее. Есть также удовлетворённость от того, что места здесь одичали, посетителей немного, природа, кажется, вздохнула от былого наплыва туристов; развелось, судя по следам, небывалое количество бобров, кабанов, кажется, мне попадались и лосиные следы, я видел в полёте осоеда и белохвостого орлана, снял гадюку.
Отправляемся, впереди ещё долгая дорога - пески, разбитый асфальт, жара...
Комментариев нет:
Отправить комментарий